Голос эпохи: путь и судьба Юрия Левитана
От «Трубы» из Владимира до главного рупора Кремля
Во Владимире, в семье портного Берки Шмульевича Левитана, который до революции шил мундиры господам офицерам, рос мальчик по имени Юдка. Он не обладал ни богатырской внешностью, ни какими-то особыми талантами, кроме одного — голоса. Голос был такой мощи, что за ним прочно закрепилось уличное прозвище «Труба». Соседки, как пишет Элла Таранова, регулярно использовали этот природный мегафон в бытовых целях: просили Юдку «покликать» их заигравшихся детей, и его зычный оклик разносился по всей округе, безотказно собирая ребятню. Никто тогда и предположить не мог, что этот же голос, только уже под именем Юрия Борисовича, будет «кликать» на фронт целые армии и объявлять о величайшей победе в истории страны. Сам Юдка, впрочем, о такой карьере и не помышлял. Как и многие в ту эпоху, он грезил о «важнейшем из искусств» — о кино. В 17 лет, собрав пожитки, он приехал в Москву штурмовать кинотехникум. Но столичная приемная комиссия мечту разбила вдребезги. Талант талантом, но его густой владимирский говор с характерным «оканьем» был для кинокарьеры профнепригоден. Членов комиссии он только рассмешил. Казалось, это фиаско. Но, слоняясь по Москве, он наткнулся на объявление о наборе дикторов во Всесоюзный комитет по радиовещанию. Он пошел туда без особой надежды и снова получил отказ. Однако его бас, глубокий и гипнотизирующий, кто-то в комиссии все же отметил. Его не взяли диктором, но приняли на самую черную работу — дежурным, а по сути, мальчиком на побегушках, разносчиком чая и бумаг. Он ночевал в каморке при музыкальной комнате, но главное — он зацепился.
Его судьбу решил, как это часто бывало в ту эпоху, один-единственный человек. И снова — чистая случайность. В январе 1934 года Иосиф Сталин, по своему обыкновению, работал ночью, готовя доклад к XVII съезду ВКП(б). Для фона у него работало радио. В этот поздний час шла так называемая «техническая трансляция»: дикторы-стажеры просто начитывали в эфир передовицу из свежего номера «Правды», чтобы региональные типографии по всей стране могли под диктовку ее записать и утром напечатать. И вот, среди ночной тишины, Сталин услышал этот голос. Он немедленно позвонил председателю Радиокомитета и дал короткое указание: его доклад на съезде должен читать этот диктор. Для Левитана это был одновременно и джекпот, и приговор к пожизненной работе. Он мгновенно превратился из стажера в «голос Сталина». С этого момента в него вцепились лучшие педагоги МХАТа. Нина Литовцева и сам Василий Качалов взялись выбивать из него провинциальное «оканье». Левитан, понимая, что это его единственный шанс, работал как одержимый, по десять часов в день. Чтобы выработать идеальную дикцию, он прибегал к самым диким методам — читал тексты вверх ногами и даже стоя на руках, лишь бы добиться идеального, лишенного малейшего акцента, произношения. Усилия оправдались. Его скромная одежда — спортивные тапочки и полосатая майка — ушли в прошлое. В 1935 году ему, фавориту Вождя, выделили 30-метровую комнату в коммунальной квартире недалеко от Кремля, куда он немедленно перевез из Владимира мать и сестру.
Голос как оружие и главный миф 22 июня
Сталин, как никто другой, понимал силу медиа. Он не просто нашел диктора с приятным тембром — он обрел идеальный инструмент для трансляции власти. Голос Левитана обладал уникальным свойством: он звучал не как голос человека, а как глас самой истории — бесстрастный, мощный и не допускающий возражений. Только ему Сталин доверял зачитывать свои указы и приказы. Когда они наконец встретились лично, перед знаменитым выступлением Сталина 3 июля 1941 года, Вождь окинул взглядом хрупкого юношу и произнес: «Так вот вы какой? Таким я вас и представлял». Левитан стал живым воплощением советского радио, его коллеги за глаза уважительно называли его «Юбор» — по инициалам Юрий Борисович. Эту силу голоса оценили не только в Кремле. В нацистской Германии очень быстро поняли, что этот бас, вселяющий уверенность в сердца миллионов, является таким же стратегическим оружием, как танковые дивизии. Гитлер, по легенде, объявил Левитана своим личным врагом №1 (по некоторым данным, сразу после Сталина) и назначил за его голову огромную награду. Немецкие спецслужбы разрабатывали планы по его похищению или ликвидации.
С этим статусом «главного голоса» связан и главный миф Великой Отечественной войны. В сознании миллионов людей, включая таких военачальников, как Жуков и Рокоссовский (как они позже писали в мемуарах), именно Левитан 22 июня 1941 года в 12:00 зачитал страшное сообщение о нападении Германии. Это настолько прочно вошло в историю, что кажется неоспоримым фактом. Однако это не так. В действительности, первое официальное обращение к советскому народу в тот день зачитал нарком иностранных дел Вячеслав Молотов. Его голос, с заиканием и явной растерянностью, куда точнее передавал шок и трагедию момента. Левитан, как главный диктор, повторил это историческое сообщение лишь спустя несколько часов. Миф родился позже, когда все сводки с фронтов слились в один-единственный голос — его голос. Но самое поразительное в другом. В тот же день, 22 июня 1941 года, буквально за 15 минут до исторического выступления Молотова, в эфире Всесоюзного радио звучал... все тот же Юрий Левитан. Согласно сетке вещания, в 12:00 он зачитывал очередную новость от германского информационного агентства о блистательных успехах генерала Эрвина Роммеля в Северной Африке. В 1939–1941 годах, в период действия пакта Молотова — Риббентропа, Левитан регулярно зачитывал победные сводки геббельсовского информбюро об успехах Вермахта в Европе. Машина пропаганды работала бесстрастно. А всего через 45 минут после известия об успехах Роммеля в эфир вышел первый военный выпуск «Последних известий», и тот же самый голос уже произносил: «Ответим на удар врага сокрушительным ударом!», «Сметём с лица земли фашистских поджигателей войны!».
Работа в эвакуации и языковая норма «салютовАть»
Осенью 1941 года, когда враг стоял у ворот Москвы, стало очевидно, что Левитан — это не просто диктор, а стратегический объект. Его потеря была бы равносильна прорыву фронта. По личному распоряжению Сталина, Юрия Борисовича вместе с диктором Ольгой Высоцкой тайно эвакуировали в Свердловск (ныне Екатеринбург). Операция по «консервации голоса» была проведена с соблюдением всех мер секретности. Уральская студия была оборудована в подвале старинного особняка в центре города. Сам Левитан жил на условиях полной конспирации в бараке поблизости. Информация для сводок Совинформбюро поступала ему по телефону. Схема вещания была гениально простой: сигнал из свердловского подвала ретранслировался десятками радиостанций по всей стране, что делало абсолютно невозможным для немецких пеленгаторов определение местоположения головного радиоузла. Вся страна была уверена, что Левитан, как и Сталин, вещает из Москвы. А он вещал из глубокого тыла, из подвала, заодно озвучивая и документальные фильмы, которые монтировались на той же студии.
Парадокс заключался в том, что, пока немецкая авиация охотилась за мифической «московской» радиостанцией, большинство советских граждан вообще не могли слушать Левитана дома. С началом войны вышло постановление «О сдаче населением радиоприёмных и радиопередающих устройств». Всю частную радиоаппаратуру изъяли. Услышать голос Левитана можно было либо из уличного репродуктора-«колокола», либо из «радиоточки» — проводного вещания, которое было далеко не в каждом доме. Этот факт объясняет многочисленные воспоминания ветеранов, которые, к удивлению историков, пишут, что слушали Левитана на фронте на трофейные немецкие приемники. Генерал Батов, Кравченко, Громов — все они описывают, как командование армии собиралось у немецкого «Филипса» или «Телефункена», чтобы поймать советскую волну. У них просто не было других приемников. Лишь 14 марта 1945 года, когда победа была уже очевидна, вышло постановление Совнаркома о возврате изъятых аппаратов владельцам. Именно тогда народ смог прильнуть к радиоприемникам, чтобы услышать главную новость.
Власть голоса Левитана была такова, что он, сам того не желая, мог влиять даже на нормы русского языка. Существует знаменитая история о слове «салютовать». Левитан, зачитывая приказ Сталина, произнес его с ударением «салютовАть». Ему немедленно позвонили из Института русского языка и строго указали, что правильно говорить «салЮтовать», сославшись на словарь Ушакова 1938 года. Однако Левитан, то ли по привычке, то ли из упрямства, продолжал говорить по-своему. И в историю, а затем и в разговорную речь, вошел именно его вариант, хотя старые словари, включая словарь Даля, настаивали на ударении на «Ю». Когда страна услышала о взятии Берлина и о безоговорочной капитуляции Германии 9 мая 1945 года, она узнала об этом из уст Левитана. К этому моменту народ не принял бы никого другого.
От зенита славы до почетной тишины
В первые послевоенные годы голос Левитана оставался главным в стране. Он был синонимом важнейших государственных событий. Именно он возвестил о смерти Иосифа Сталина в 1953 году, о запуске первого искусственного спутника Земли в 1957-м и, конечно, 12 апреля 1961 года передал сообщение ТАСС о полете Юрия Гагарина. Но к 1960-м годам его голос, все еще уважаемый и мгновенно узнаваемый, стал звучать в эфире все реже и реже. Он по-прежнему вел репортажи с Красной площади и из Кремлёвского дворца съездов, читал текст в телепередаче «Минута молчания», но из повседневной сетки вещания он исчез. Главный голос страны отправили работать со стажерами на радио и озвучивать фильмы о войне.
Это «мирное забвение» породило массу слухов. Самая распространенная версия — политическая. Якобы новый генсек, Никита Хрущев, в рамках своей кампании по десталинизации и «вытравливанию» культа личности, планомерно избавлялся от всех его символов. Под эту чистку попал не только маршал Жуков, но и Левитан — «голос Сталина». Убирая его из эфира, Хрущев как бы стирал звуковой фон предыдущей эпохи, заменяя его новыми, более живыми и менее монументальными голосами.
Однако Сергей Хрущев, сын генсека, в своей «Книге об отце» приводит другое, куда более человечное и трагичное объяснение. Дело в том, что для миллионов людей голос Левитана не ассоциировался с Гагариным или спутником. Он был прочно, на уровне подсознания, связан с войной. С героическими, но в первую очередь — с трагическими событиями. «От Советского Информбюро... после тяжелых, кровопролитных боев... наши войска оставили город...» — этот бас был голосом потерь, похоронок и смертельного напряжения. Как раз на 1960-е годы пришлась волна смертей: умирали те, кто вернулся с фронта живым, но был подкошен полученными ранениями, контузиями и болезнями. И каждый раз, когда по радио начинал говорить Левитан, у целого поколения сжималось сердце в ожидании беды. По этой версии, решение убрать его из эфира было актом милосердия — чтобы лишний раз не напоминать народу о кровавой странице истории, которая все еще не отпускала. К слову, те знаменитые сводки Совинформбюро, которые мы знаем сегодня, не являются оригиналами. В военное время технической возможности для качественной записи эфирного звука не было. Все свои главные сообщения Левитан перечитал и записал на пленку заново уже в 1960-х годах — как раз для фильмов и архивов.
Громкий голос и тихая семейная драма
Человек, чей голос был известен каждому в огромной стране, чье имя, как говорил Никита Богословский, войдет в учебники и чье горло после смерти «вырежут и отправят в Институт мозга», в личной жизни был глубоко несчастлив. Он был публичным инструментом, но не публичным человеком. В 1938 году он привел в свою кремлевскую коммуналку жену Раису. В 1940 году у них родилась дочь Наталья. Но брак не сложился. В 1949 году Раиса ушла от него к другому — офицеру военной академии. Она оставила Левитану дочь, и с ним же осталась жить его... тёща, которая, по воспоминаниям, обожала зятя. Больше Левитан не женился. В конце войны он получил отдельную, шикарную по тем временам квартиру на улице Горького (ныне Тверская), где и жил до конца 70-х вместе с дочерью и тёщей.
Он был голосом эпохальных свершений, но оказался не в силах предотвратить тяжелые события в собственном доме. Его дочь Наталья выросла, у нее появился сын Борис, 1970 года рождения, единственный внук Левитана. Но отношения в семье складывались непросто. В 2006 году, уже через много лет после смерти самого диктора, страну потрясла трагическая новость: 65-летняя Наталья Сударикова (Левитан) была найдена в своей квартире без признаков жизни. Вскоре стало ясно, что к этой трагедии причастен ее собственный сын, Борис. Внука Левитана по решению суда направили на принудительное лечение в связи с его душевным состоянием. После шести лет в специализированной клинике его выписали. А в апреле 2013 года его земной путь также оборвался.
Сам Юрий Борисович не дожил до этих трагических дней. Его финал был достоин его жизни: он ушел «на посту». Летом 1983 года, несмотря на проблемы с сердцем, он поехал в Белгородскую область, в село Бессоновка, на встречу с ветеранами Курской битвы. Это было для него делом чести. 4 августа, сразу после одного из таких эмоциональных выступлений, его сердце остановилось. Ему было 68 лет. Великий диктор, чей голос звучал из каждого репродуктора от Москвы до Берлина, был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. У него остался единственный правнук, Артур Левитан, программист и дизайнер, которому не суждено было услышать голос своего великого прадеда вживую.
Понравилось - поставь лайк и напиши комментарий! Это поможет продвижению статьи!
Подписывайся на премиум и читай дополнительные статьи!
Поддержать автора и посодействовать покупке нового компьютера